В водовороте - Страница 57

Когда они сели за стол, барон сказал:

– Я завтра хочу ехать в Москву на целый день погулять там, посмотреть… Я почти совсем не видал Москвы.

– Да и видеть особенно нечего, – подхватила Анна Юрьевна. – Я сама тоже завтра еду туда на целый день.

– Изволите ехать?

– Да, et pour des raisons desagreables!.. Там у меня какие-то процессы глупые затеваются; надобно ехать к нотариусу, написать одному господину доверенность.

– Какого же рода процессы у вас? – спросил барон.

– Да там с мужиками по размежеванию земель; я их всех на выкуп отпустила, у меня очень большое имение, тысяч двадцать душ по-прежнему было!..

При этих словах барон даже пошевелился как-то беспокойно на стуле.

– Ну, а мужики все эти, говорят, ужасно жадны: требуют себе еще что-то такое больше, чем следует; управляющие мои тоже плутовали, так что я ничего тут не понимаю и решительно не знаю, как мне быть.

Барон, слушая все это, по-видимому, мотал себе на ус.

– De quelle maniere vous rendez vous a Moscou, – en voiture de place? – спросила его Анна Юрьевна.

– Oui, – en fiacre! – отвечал барон.

– Хотите, я заеду за вами? – сказала Анна Юрьевна.

– Si vous le voulez, bien! – проговорил барон, вежливо склоняя перед ней голову.

– Хорошо, похищу вас, так и быть!.. Только мне надобно ехать в мой дом; вы не соскучитесь этим?

– Нисколько.

На другой день Анна Юрьевна в самом деле заехала за бароном и увезла его с собой. Дом ее и убранство в оном совершенно подтвердили в глазах барона ее слова о двадцати тысячах душ. Он заметно сделался внимательнее к Анне Юрьевне и начал с каким-то особенным уважением ее подсаживать и высаживать из экипажа, а сидя с ней в коляске, не рассаживался на все сиденье и занимал только половину его.

– Господина, которому вы даете доверенность, вы хорошо знаете? – спросил он ее, когда они подъехали к самой уж конторе нотариуса.

– Нисколько!.. Он адвокат здешний и очень хороший, говорят, человек.

– Ну, это… особенно если доверенность будет полная и при таком большом имении, дело не совсем безопасное.

– Очень может быть, даже опасное! Mais que devons nous faire, nous autres femmes, если мы в этом ничего не понимаем!

– В таком случае не повременить ли вам немножко, и не поручите ли вы мне предварительно пересмотреть ваши дела? – проговорил барон.

– Ах, пожалуйста! – воскликнула Анна Юрьевна, и таким образом вместо нотариуса они проехали к Сиу, выпили там шоколаду и потом заехали опять в дом к Анне Юрьевне, где она и передала все бумаги барону. Она, кажется, начала уже понимать, что он ухаживает за ней немножко. Барон два дня и две ночи сидел над этими бумагами и из них увидел, что все дела у Анны Юрьевны хоть и были запущены, но все пустые, тем не менее, однако, придя к ней, он принял серьезный вид и даже несколько мрачным голосом объяснил ей:

– У вас дел очень много, так что желательно было бы, чтобы ими занялся человек, преданный вам.

– Но эти адвокаты, говорят, очень честны!.. Il songent a leur renommee! – сказала на это ему Анна Юрьевна.

– Не всегда! – возразил ей барон. – Честность господ адвокатов, сколько я слышал, далеко не совпадает с их известностью!

– Вы думаете? Но к кому же я в таком случае обратиться должна? – воскликнула Анна Юрьевна.

– Позвольте мне, хоть, может быть, это и не совсем принято, предложить вам себя, – начал барон, несколько запинаясь и конфузясь. – Я службой и петербургским климатом очень расстроил мое здоровье, а потому хочу год или два отдохнуть и прожить даже в Москве; но, привыкнув к деятельной жизни, очень рад буду чем-нибудь занять себя и немножко ажитировать.

– Mille remerciements! – воскликнула Анна Юрьевна, до души обрадованная таким предложением барона, потому что считала его, безусловно, честным человеком, так как он, по своему служебному положению, все-таки принадлежал к их кругу, а между тем все эти адвокаты, бог еще ведает, какого сорта господа. – Во всяком случае permettez-moi de vous offrir des emoluments, – прибавила она.

Барон при этом покраснел.

– Я сам имею совершенно обеспеченное состояние и желаю вашими делами заняться ad libitum, – проговорил он.

Состояния у барона собственно никакого не было, кроме двух-трех тысяч, которые он скопил от огромных денежных наград, каждогодно ему выхлопатываемых Михайлом Борисовичем.

– Но как же это так?.. – произнесла Анна Юрьевна, конфузясь в свою очередь.

– Я вас буду настоятельно просить об этом! – сказал барон решительно.

Анна Юрьевна на это ничего не отвечала и пожала только плечами; она, впрочем, решила в голове через месяц же сделать барону такой подарок, который был бы побогаче всякого жалованья.

Сделавшись таким образом l'homme d'affaire Анны Юрьевны, барон почти каждый день стал бывать у ней; раз, когда они катались вдвоем в кабриолете, она спросила его:

– Вы, переехав с дачи, у князя будете жить?

– Не знаю, – отвечал протяжно барон, – мне бы очень не хотелось!.. Думаю приискать себе где-нибудь квартиру.

Анна Юрьевна некоторое время как бы недоумевала или конфузилась.

– Возьмите у меня низ дома, – сказала, наконец, она и при этом как-то не смотрела на барона, а глядела в сторону.

– Но мне с мебелью нужна квартира! – возразил барон, как бы не зная, что у Анны Юрьевны весь дом битком набит был мебелью.

– У меня там мебель есть, – отвечала Анна Юрьевна, – но только одно: je n'accepte point d'argent, так как вы не удостоиваете меня чести брать их за мои дела.

– В этом случае, как вам угодно, – согласился барон.

– И потом я буду просить вас не держать повара, мой стол будет всегда к вашим услугам.

– Очень благодарен! – согласился и на это барон. – Ваш обед так заманчив, что его можно предпочесть всем на свете обедам, – присовокупил он.